ФЭЙК! Игра в поддавки - Страница 45

Хм, а ведь бюрер - не зомби. Но, как принято считать, результат военных экспериментов. Как прикажете понимать увиденное? Наш бюрер убил заправщика бензоколонки и снял с него форму? Где, когда?

Увы, нажать на спусковой крючок я не успел.

Телекинетический удар невиданной силы повалил на нас с Тополем молодой дубок, росший в шаге от тропинки, а последовавший за этим пси-удар отозвался жгучей болью в основании черепа.

Я ничего не мог с собой поделать.

Я сел на задницу… и… заплакал!

Сейчас я не могу вспомнить, о чем именно я плакал в ту минуту - о том, что жизнь несправедлива, или об отсутствии мира во всем мире, но слезы по моим щекам катились размером с виноградину, и они были натуральными, эти слезы.

Вот чего я не мог бы сделать, так это выстрелить. Единственное, что мне в тот миг казалось важным, - это моя печаль.

Оказывается, бюреры бывают не только сильными телекинетиками, но и сильными пси-агрессорами! Они способны наводить на сталкерские мозги деконструирующие эти самые мозги эмоции! Ну или это называется не пси-агрес-сор?… В общем, пси-мастером тот бюрер был сильным, да.

Вся надежда была на психически устойчивого Тополя.

Однако… с горем пополам наведя на резкость - смотреть тоже было больно, глаза слезились, - я заметил, что… не может быть… что Тополь лежит на животе и… придавлен к земле этим самым рыжего цвета дубком! Мои надежды на его психическую неуязвимость не оправдались!

- Костя… Костя, твою мать! - позвал я.

Но Костя не шелохнулся. Даже рукой не пошевелил.

Отчего- то я подумал самое страшное: Костя погиб. Вмиг представил себе его похороны -на кладбище возле Хорошево, где у меня, кстати сказать, давно куплен участок на чужую фамилию…

Похороны самого близкого человека в этом мире! Похороны Тополя! С которым мы снова помирились! Ну уж не-е-е-ет!!!

И такое возмущение вдруг мое сердце сжало, такая ненависть наэлектризовала мои мускулы, что я вскочил, бодрый, словно берсерк, подхватывая с земли свой «хай пауэр», и засадил бюреру между глаз всю обойму. Одну пулю к одной.

И никакая защитная аура бюрерская не подействовала. И никакая адская хитрость ему не помогла.

Потому что в тот миг я его реально ненавидел. И хотел сжить со свету как можно скорее.

Мое намерение было несокрушимым.

Наблюдая агонию жирного монстра, исчадия неприютных подземелий, я думал вот о чем. Если бюреры и впрямь появились на белом свете как результаты генетических экспериментов спецслужб над преступниками, значит, встреченный нами в тот день Баранов, он же Берзоев, он же уголовник в бегах, родись он на двадцать лет раньше, вполне мог бы угодить в лапы к тем самым спецслужбистам и стать… одним из таких вот бюреров! Вот это был бы номер, да.

А когда бюрер издох, я бросился с Константину.

Первым делом стащил с его спины тяжелый ствол.

Потом перевернул друга на спину - лицо его было мертвенно-бледным, губы сухими, бескровными.

- Тополь… Ау! - Я похлопал его по щекам. - В школу пора, Костя!

Реакции - ноль.

Приложил ухо к его груди. Хвала Черному Сталкеру - я услышал хорошо знакомое мне «тук-тук-тук».

Я снова похлопал Костю по щекам. Полил ему на лицо из фляги.

И лишь удостоверившись, что он в глубокой отключке, полез за стимулятором.

Длинная толстая игла прошила одежду Тополя, пронзила кожу, и вот уже кровь разнесла по организму моего товарища вещества, способные поставить на ноги и быка. Спасибо некробиотику Трофиму - снабжает меня новейшими лекарствами. Небесплатно, конечно.

- Что здесь происходит, нах? - спросил Тополь.

- Широко простирает химия руки свои в дела человеческие, - ответил я, облегченно откидываясь назад.

- Что ты сказал?

- Это не я сказал. Это химик Менделеев.

К Мертвому городу мы подошли уже в сумерках, усталые, голодные и злые.

Тополь прихрамывал - от усталости это с ним бывало.

Я думал над тем, что с бюрером-то, в сущности, нехорошо получилось. Шел себе бюрер по своим делам… Может, его Хозяева Зоны куда-то послали… Или темные сталкеры…

Шел он, значит. А Тополь в него зачем-то выстрелил.

В такой юридической оптике все дальнейшие действия мутанта представляются самообороной. А все наши действия… хм… с формулировками я затруднялся, но на душе было как-то нехорошо.

Еще у меня голова болела. Так, что туши свет. Боль пульсировала в голове, мигала, как праздничная гирлянда. Глазам было больно глядеть. Во рту стояла такая сухость, словно я дня три не брал в рот ни капли воды. В общем, типичная радость под названием «остаточная акклиматизация».

- Где ночевать будем? - спросил Тополь, не отрывая взгляда со своего датчика аномалий.

- А что, варианты есть? - удивился я.

- Есть. Мне тут наследство привалило.

- Что еще за наследство?

- Помнишь Нелиня?

- Какого Нелиня?… А, друга этого ловчилы Шустрого из «Чистого неба»?

- Ну да, его. Он еще в Анапу к дяде уехать собирался. И денег у меня занимал.

- А что с ним?

- Представь себе, ничего. Сказал, что со сталкерством завязывает. Все продал. А что не смог продать, раздарил. Короче, уехал в свою Анапу две недели назад…

- Можно уже делать ставки, когда назад вернется - через месяц или к Новому году?

- Экий ты пессимист…

- Пессимист - это хорошо информированный оптимист, - отшутился я. - Так что Нелинь?

- Свой схрон мне в Мертвом городе завещал. Он его в детской библиотеке устроил. Говорил, камер слежения везде навешал. Подходы заминировал. Там аптечки у него. И боеприпасы… И кровать устроена… Короче, все, что надо сталкеру с дороги!