- Конечно, нет!
- Философский камень - это камень, который способен превращать любой металл в золото. Его умели добывать средневековые алхимики. И я даже прочитал, что финансовое могущество некоторых аристократических родов Европы зиждется на незаконном использовании этого самого нехристианского камешка…
- Металлы? В золото? - с набитым ртом переспросил я. - Любые?
- Пишут, что любые…
- Типа, прикоснулся - и сталь превратилась в золото, так?
- Вроде так, - кивнул Тополь.
- Честно говоря, на враки похоже… - сказал я, вываливая себе на тарелку еще одну ароматную котлетку.
- Вот и я так подумал, - отозвался Тополь.
В ближайшие десять минут ни один из нас не проронил ни слова.
Уверен, в те мгновения мы оба думали об одном и том же. А именно о том, что если прочитанное Тополем о философском камне правда… то лучше бы нам было не отдавать КМПЗ Рыбину.
Потому что… потому что потому! Неужели надо пояснять почему?
Но потом я представил себе секретные лаборатории, где на нужды Родины производятся тонны, десятки тонн отменного золота девятьсот девяносто девятой пробы, на которые Родина закупает за границей самое новейшее и самое лучшее, становясь с каждой минутой все краше и комфортнее, и мне полегчало.
Кстати о секретных лабораториях. Случилось мне повидать и некробиотика Трофима - он примчался в бар «Лейка» на заляпанном грязью джипе и затребовал с меня флэшку. Ту самую, с записью датчиков иридиевой клетки, в которой сидел крысиный волк. А также рассказа о моих злоключениях внутри воронки после того, как я бросился в нее со «звездой Полынью».
Наверное, я сильно разочаровал его своим мемуарами в духе «не помню», «не знаю», «как-то не обратил внимания». С другой стороны, что я мог сделать, если он сам слезно просил меня говорить ему правду и только правду, мол, он ученый, ему фантазии не нужны? Вот если бы он разрешил мне врать, я бы наврал ему про русалок с пятым размером бюста, которых я встретил во время своих «вороночных» блужданий. А так…
Потом Трофим сам взял слово. И не отдавал его долгих полчаса.
Он рассказал мне о гравитационном континууме. О том, что, согласно новейшей теории воронки, - это своего рода ворота в систему сообщающихся грависосудов. И что «звезда Полынь» благодаря излучаемым энергиям способна образовывать нечто вроде локальной зоны стабильности…
Я не особенно слушал. Зачем мне? Ведь возвращаться на физфак мне поздновато, вопреки заверениям профессора Добровольцева!
Вообще после одержанных побед я сильно разленился. И даже набрал два килограмма.
Каждый день я уговаривал себя закрыть последнюю скобку в этой истории. А именно - забраться наконец в город Припять, найти ту самую лабораторию средств оперативной диагностики имени академика Качалина, что на проспекте Ленина восемьдесят шесть. И выяснить наконец - а документации там наверняка валяется вагон и маленькая тележка, - действительно ли там работала лаборантка Лидочка Ротова? И если работала, найти эту самую Лидочку вживе, ведь имеются у меня средства, а теперь и деньги.
Что это мне даст, спросите вы? А фиг его знает… Может, ничего и не даст. За исключением ощущения, что последняя скобка закрыта, точка поставлена, и в конце рукописи можно смело печатать: «Конец».